Николай Дмитриевич Глебов - уроженец Тюменской области, Ялуторовского района, деревни Одино. Родился в большой крестьянской семье, где кроме него было ещё четверо детей. В то время селяне не могли никуда ни выехать, ни уехать, — политика государства была такова, что крестьянин должен был оставаться на селе. «Где родился, там и пригодился», — говорили с грустью сами жители деревень. А жизнь на селе была очень тяжёлой: работали за трудодни, вставали с петухами, ложились после заката солнца, да и выходных дней как таковых не было, — полное бесправие. Вспоминая своё детство, мой герой с грустью отмечает: «С возрастом понимаю, какие бесправные были крестьяне — документов никаких, только «метрика», то есть свидетельство о рождении. Выходных дней не было. Работали все: от мала до велика. Когда ребятишками были, не знали, что такое слоняться без дела - косили сено, пасли скот, рубили дрова».
В четырнадцать лет отправили Николая работать на поле помощником тракториста, посадили за прицеп с плугом, чтобы следил за пашней. Трактористка всё время боялась за подростка, чтобы он не попал под плуг. «Трактор не был приспособлен к помощнику, сиденье для второго человека отсутствовало, плуг тяжёлый, и надо было следить за глубиной борозды. Трактористка всё время предлагала привязать меня верёвкой к прицепу, чтобы я не упал и не покалечился», — рассказывает Николай Дмитриевич.
Из крестьянина - в буровые рабочие
В 1952 году, когда ему исполнилось семнадцать лет, он случайно оказался в Ялуторовске. Сейчас он не помнит, зачем их привозили в город и почему он оказался в горисполкоме, где висело объявление о том, что ведётся набор юношей на буровых рабочих в школу ФЗО (фабрично-заводского обучения). Стоя у доски объявлений, подросток мечтал учиться в Тюмени, получить рабочую профессию и уехать из деревни. И тут госпожа удача подкинула ему козырную карту, - к нему подошёл мужчина средних лет и спросил: «Хочешь учиться на бурильщика?». В глазах у Коли Глебова вспыхнули искорки надежды, но тут же погасли. Он с грустью ответил, что нет никаких документов, что он из соседнего колхоза, и на всякий случай сказал, что учиться — его самое заветное желание. То ли ответ парня понравился чиновнику, то ли и вправду не было желающих учиться, но все заботы о его зачислении в школу ФЗО он взял на себя: сделал паспорт, помог пройти медосмотр и оформить необходимые справки.
По словам Николая Дмитриевича, радости его не было предела. Он до сих пор помнит, как впервые и жизни в руках держал паспорт (со слезами на глазах он вспоминает об этом, украдкой их вытирая, видно, до сих пор воспоминания о первом в жизни документе нелегко даются ему). Вот так волею случая Коля Глебов вместе с паспортом получил путёвку в жизнь и оказался в Тюмени. Потом, конечно, в колхозе спохватились, председатель начал запугивать его маму, и даже, по словам Николая Дмитриевича, приезжал в Тюмень и угрожал ему, но будущий буровик уже учился и ничего не боялся, - ведь паспорт был при нём.
В 1953 году он окончил школу ФЗО и попал по распределению буровым рабочим в Южно-Челябинскую нефтеразведку «Тюменьнефтегеологии». «Я так благодарен за тот счастливый случай в моей жизни в Ялуторовске, который перевернул всю мою жизнь», — снова подчёркивает мой герой.
Медаль за целину
Трудовую жизнь Николай Дмитриевич начал в посёлке Коркино буровым рабочим. Молодых специалистов распределили по частным квартирам. Была создана бригада из двенадцати человек, которая бурила скважины для питьевой воды. Добывали воду для жителей степи Оренбургской и юга Челябинской областей. Бригада колесила в вагончике на колёсах по просторам необъятной родины.
«Жили в палатках, продуваемых всеми ветрами, не жаловались, — тогда все так жили: кто в вагончиках на колёсах, кто в балках. Помню, в мае ветер был сильный, мы — в вагончике на нарах под байковыми одеялами. Лежишь и ждёшь, кто же вперёд встанет и будет печку топить. Печка чугунная («буржуйкой» называли) топилась углём, — пока разгорится и тепло пойдёт, совсем околеешь.
Так бы и остался он буровым рабочим, если бы не постановление Совета министров, согласно которому необходимо было развивать геологию, набирать кадры и обучить их. И снова Николаю Глебову повезло: ему дали отсрочку от армии и отправили учиться на бурильщика в Сталинград (Волгоград) в «Сталинграднефтегазразведку», где он окончил курс бурильщиков.
Потом была служба в рядах Советской Армии. Ему очень запомнился 1956 год, когда на Алтае молодых солдат отправили на уборку зерновых. Это был очень урожайный год. «Солдаты трудились от зари до зари. Колхоз получил новые комбайны, а комбайнеров не хватало, и мне, как выходцу из крестьянской семьи, предложили сесть за штурвал комбайна. Три дня поездил с комбайнером, и он дал добро сесть за руль, — улыбается Николай Дмитриевич и продолжает: - Так я стал на комбайне работать. Зерна было очень много, казалось, что хлебные поля уходили за горизонт. Элеваторы не способны были принимать такое количество зерна, машины часами простаивали в очередях, а комбайны хлеб на землю высыпали и ехали дальше. Тогда мне за труд на целине медаль дали, — жаль, потерялась она». Где бы ни трудился Николай Глебов, — работал с совестью и полной отдачей. После демобилизации в 1959 году он по 1962 год работал бурильщиком в игримской и сартыньивской геологоразведочных партиях.
Трудовые будни геолога Глебова на Ямале
На Ямал Николай Дмитриевич попал в 1966 году буровым мастером таркосалинской экспедиции. Это были годы бурного развития ямальской геологии. Первая Ямало-Ненецкая комплексная геологоразведочная экспедиция появилась в Салехарде в 1958 году, в 1963 году создаются тазовская и полярноуральская экспедиции, трест «Ямалнефтегазразведка», в 1965 году — новопортовская и таркосалинская экспедиции, в 1966 — тазовская геофизическая экспедиция, в 1967 году — надымская нефтеразведочная экспедиции и Ямало-Ненецкий геофизический трест, уренгойская нефтеразведочная экспедиция. Это была эпоха прославленных геологов и романтиков. С 1962 по 1966 годы Николай Глебов работал бурильщиком в Казыме, в Ханты-Мансийском округе. И как-то случайно при разговоре ему начальник экспедиции сказал, что в Тюмени набрали бурильщиков и обучают их на мастеров-геологов. Молодой специалист принял решение во что бы то ни стало попасть на эти курсы и дал радиограмму на имя начальника Главного Тюменского производственного геологического управления Министерства геологии СССР Юрия Георгиевича Эрвье, с которым был знаком ещё с Южно-Челябинской нефтеразведки. Написал коротко: «Хочу учиться на мастера-геолога». Ответ был срочный и тоже короткий: «Командировать Николая Глебова в Тюмень на курсы геологов! Ю.Г. Эрвье».
«Приезжаю в Тюмень, а люди закончили уже учиться и у них экзамены. А директор училища мне говорит: «Ты Глебов уже не попадёшь на экзамены, потому что не прошёл курс обучения». Идут экзамены, как обычно, все волнуются, спрашивают, кто первый. И меня вперёд подтолкнули, сказали, что я ничего не теряю, дали карандаш, бумагу, вытащил билет. Готовиться не стал и пошёл сразу к доске отвечать. На билет ответил, что-то дополнительно задали, и я тоже ответил, сказали, иди, и ничего больше. Выхожу, а ребята спрашивают, сдал или нет? А мне нечего им сказать, я-то ведь не знаю, сдал, не сдал. Сижу, жду», - вспоминает переломный момент в жизни Николай Дмитриевич.
Нет в жизни хуже ожидания и неизвестности, мой собеседник не помнит, сколько он просидел в мучительном ожидании, но очень хорошо помнит, как председатель экзаменационной комиссии, главный инженер «Главтюменьгеологии» Владимир Соболевский сам вышел и поздравил его с новой должностью бурового мастера. Его направили на работу на Ямал, в Таркосалинскую экспедицию, которая была создана всего год назад.
Инновации с пользой для дела
В 1968 году за трудовые заслуги Николай Дмитриевич Глебов получает свой первый орден Ленина — за высокие производственные показатели. В 1969 году его перевели в Старый Уренгой, где проработал вплоть до 1992 года. Именно на уренгойских месторождениях он стал высококвалифицированным специалистом глубокого бурения на сеноманских залежах. Глубина скважины доходила до 3200 метров. Бригада Николая Глебова одна из первых освоила станки с газотурбинным и электрическим приводами.
При бурении отдельных скважин на форсированном режиме коллектив под его руководством добился скорости 2920 метров на станок в месяц при плановой скорости 1200. Это достижение являлось рекордом для бригад заполярных геологоразведчиков. «У скоростных методов бурения проходки скважины две стороны медали. Одна — это большая скорость, вторая — вводится всё оборудование, потому что работают на больших скоростях и на высоком давлении. Наша бригада одна из первых освоила газотурбинный привод. Мощность очень высокая! Турбина работала на газе, и обязательным условием было — подтянуть газопровод к этой установке. Если близко нет скважины, то оно не выгодно», — вспоминает ветеран ямальской геологии.
Из отстающих в передовики
Бригада Николая Глебова в 1970—1990 годы славилась на всю страну. Коллектив под его руководством досрочно выполнил план проходки скважин трёх пятилеток: девятой, десятой, одиннадцатой. Его бригада стала школой передового опыта для буровых бригад геологической отрасли страны. И ему как передовику производства приходилось часто бывать в столице в министерстве геологии. И вот очередной приезд в Москву обернулось для него неожиданностью: «Мы с начальником Уренгойской нефтедобывающей экспедиции Иосифом Левинзоном были в министерстве геологии, и тут выходит из кабинета министра председатель профсоюза нашего управления и с радостным видом бежит к нам, и сразу в обнимку, а у меня сразу сомнения: «Что это с ним? Чем же обернётся это радушие?» А он говорит: «У нас в геологии никто не берёт отстающие бригады, а я вот сказал, что Глебов переходит в отстающую бригаду...». Мы стоим с Левинзоном и не знаем, как на эту новость отреагировать».
Прилетели домой и забыли про это, а тут в газете «Тюмевский геолог» статья о том, что буровой мастер Николай Глебов перешёл в отстающую бригаду. В коллективе разлад, недоумение, а герою газетной статьи пришлось перейти в бригаду, которая в год бурила четыре тысячи метров скважины, когда коллектив Николая Дмитриевича проходил 24000. Нелегко пришлось опытному производственнику, бригада была сборная, не было сплочённости. Как всегда начал с трудовой дисциплины. Но уже в следующем году они пробурили 12000 метров, а ещё через год уже 18000.
- Так в чём была причина отставания бригады?
- Плохая организация работы, мастер был только после института, нет опыта работы с оборудованием, нет знаний в психологии рабочего. Руководитель, прежде всего, должен быть психологом, а потом стратегом.
- С чего Вы начали?
- С людей конечно (улыбается). Надо видеть людей, кто на что способен, кого куда поставить. Бывает, что в бригаде четыре вахты: одна вахта очень хорошая, а две другие не тянут, четвёртая на середине держится, то есть на плаву. Можно было из одной вахты взять бурильщика и поставить в другую, но это не приветствовалось, если пришёл новичок, незаметно, что он плохо работает.
- В итоге отставание бригады вилотную зависело от бурового мастера?
- От бурового мастера зависело всё: работа, успехи, зарплата коллектива. Приходилось недосыпать, оставаться после работы, предвидеть дальнейшую работу, организовать не только рабочее место своего бурильщика, но и знать, как он живёт вне бригады, помочь, если что-то не так...
Мозамбик
С 1992 по 1993 годы Николай Дмитриевич Глебов был командирован в Народную Республику Мозамбик, которая расположена на берегу Индийского океана. По словам Николая Дмитриевича, это было незабываемый подарок судьбы. Российских бурильщиков удивляло буквально всё, начиная от отношения к работе, заканчивая природой жаркой Африки. «В пятницу вечером едем на выходные, идёт дождь, назад в воскресенье вечером едем, а дорога вся заросла травой, за два дня такое количество травы вырастает после дождя, аж до колен. Удивительный климат, такой мягкий, жары не испытываешь, так как рядом океан. О Мозамбике в памяти остались самые яркие впечатления. Закаты и восходы солнца, когда ещё солнца не видно, или наоборот солнце уже ушло, зарево очень интересное, можно сравнить с северным сиянием. Все мы первый раз видели такую природу и были поражены её красотой», — рассказывает Николай Дмитриевич.
Его бригада сработала плодотворно: одна скважина дала конденсат, вторая газ. Мозамбикская сторона осталась довольной, сразу закупили электростанции для газовой скважины и подключили. А ямальские геологи вернулись домой полные впечатлений от далёкой и жаркой Африки.
Застывшая надолго геология
Сегодня Николай Дмитриевич на заслуженном отдыхе, но он всегда следит за развитием геологии и сокрушается: «Геологию кончили... Это какое-то вредительство со стороны государства, оно не должно было так поступить. Не говоря о том, что целые предприятия оказались брошенными на произвол судьбы. Сегодня у нас в государстве как бы запаса нет, а он должен быть. душа болит, вот сейчас на восток тянем трубопровод, а нефть откуда? Я очевидец, когда в Берёзово работал, трубопровод тянули в центральную Россию, заполнили его, а тут давление упало, и давай срочно разбуривать ещё одно месторождение, подключаться к нему. Думаю, что эту трубу на восток то же самое ждёт, только вот чтобы подключить месторождение, нужно иметь запасы...
- Что главное для геолога, каким он должен быть?
- Если сказать одним словом, то это поиск и обязательно находка. Мы на это настроены. Скважину пробурил и если она пустая, то уже не то чувство, как будто чего-то не хватает. А когда фонтан нефти получаешь, то душа поёт и плачет одновременно. Когда внедряли первую турбинную установку на скважине Уренгойского месторождения, то получили конденсат, а нас уже перебросили на другую скважину, и оттуда звонят: «Николай Дмитриевич, хочешь посмотреть белую нефть, приходи!». Я пешком почти семь километров пробежал, а в груди всё ликовало, радость была неописуемая. Прибежал, смотрю, и вправду нефть белая.
- Как Вы оцениваете сегодняшнее состояние отечественной геологии?
- Российская геология находится в полном застое. Раньше хоть как-то пополняли запасы за счёт открытия новых месторождений, сейчас используем то, что было ранее открыто. Рано или поздно всё выкачаем, и что тогда? Ведь на открытие месторождения уходят десятилетия, Я думаю, сегодня геология без поддержки правительства страны просто уйдёт в небытие.
Николай Глебов награждён орденами Ленина (1968, 1975), Трудового Красного Знамени (1981, 1986) и несколькими медалями, отмечен знаком "Первооткрыватель месторождения". Знатный буровой мастер, в совершенстве владеющий техникой и технологией бурения скважин на нефть и газ. Один из нервооткрывателей Похромского, Пунгинского, Комсомольского, Айваседопуровского, Южно-Уренгойского газовых месторождений, нефтеконденсатных залежей на Уренгойском месторождении. Почётный гражданин Ямало-Ненецкого автономного округа.
Источник:
Ямальский меридиан №11 2010 г.
|
