Дорога из Стрежевого в вахтовый поселок Пионерный пересекает 26 речек. Последняя из них - Васюган, вихляющая по самому топкому краю известного своими болотами Приобья. Сейчас-то что? Часто попадающиеся мосты только и дадут о себе знать тем, что тряхнет чуток машину на въезде, а потом подбросит на выезде. Да еще остаются в памяти речки с красивыми видами на широкие поймы, разрывающими стену леса, тянущуюся вдоль обочины. Но нетрудно представить, как давался каждый километр этого бетонного пути, да и вообще как давалось освоение куска земли, где неведомо чего больше - тверди или хляби водной.
Но когда под васюганскими зыбями была обнаружена нефть, люди начали работать и в этих местах. Хорошо, что в свое время руководящим товарищам хватило ума не возводить на здешних топях города, а осваивать месторождения вахтовым методом. Хорошо и с точки зрения экономики, и потому еще, что не приходится детям жить в столь трудных условиях. А хорошо ли для вахтовика, который из реемесяца в месяц как бы перебирается из одного мира в другой? 15 дней вкалывает по 12 часов на промысле, потом на 15 дней отправляется домой отдыхать - кто в Стрежевой, кто в Томскую область, кто в Новосибирскую, кто в другие соседние регионы.
Да, жизнь на промысле в последние годы коренным образом изменилась. Благоустроенные общежития поселка Пионерный обеспечивают такой комфорт, до которого далеко еще многим малым городам Сибири. И все же эти постоянные смены: полмесяца дома, полмесяца в болотах Васюганья. Можно ли привыкнуть к таким сбоям ритма?
Сергей Грязных вот уже шестнадцатый год вахтовик. Вся его трудовая биография связана с добычей нефти на Васюгане. И если чего он боится, так только одного - как бы некий административный гений не решил убрать с промысла вахтовиков из других регионов, заменив всех только стрежевчанами. Такой слух-страшилка разгуливает над васюганскими хлябями. И верят ему, потому что известно: в Стрежевом на бирже зарегистрировано более тысячи безработных.
Правда, из этого вовсе не следует, что все они профессионалы-нефтяники высшего класса, что у всех характер, способный выстоять на Васюганских промыслах. Но мало ли какие замыслы могут сверкнуть в начальственных умах. А Сергей Грязных вовсе не имеет намерения менять свою судьбу. Васюганские болота стали для него единственно возможным полем деятельности. И когда недавно его, мастера добычи, перевели в мастера подготовки и перекачки нефти, он не возражал, ибо, как говорит, на любом участке промысла готов трудиться. Но честно признался, что скважины, которые он принимал у буровиков, обустраивал, на которых работал годами, будут еще долго ему сниться. Между тем не был Васюган к Сергею Грязных более ласков, чем к другим его товарищам по судьбе. Сергей не коллекционирует всякие грозившие жизни происшествия, которые ему выпали. Но, скажем, одно, прошлогоднее, надолго останется в памяти.
Было это летом, в июне, когда трава по болотам вымахивает в человеческий рост и дорогу на шаг впереди не разглядеть. А график предписывал ему, мастеру добычи, осмотреть участок нефтепровода, идущий от четвертой УПСВ (установки предварительного сброса воды) до ЦППН (цеха подготовки и перекачки нефти). Это трасса длиной в 16 километров, пересекающая реку Катыльга, идущая среди окон на болотах множества труднопроходимых мест. Ехал Грязных на вызванном ради такого осмотра вездеходе ("газушке"), соблюдая все предписания техники безопасности. Главное из них состояло в том, чтобы не закрывать крошечные дверцы вездехода. Это мудрое указание на сей раз выполнялось совершенно неукоснительно, ибо стояла редкая на Васюгане жара, и кабы закрыть дверцы, вездеход превратился бы в нечто среднее между адской преисподней и раскаленной духовкой. То, что влетели в "окно", поняли лишь тогда, когда вездеход свалился на левый бок и стал медленно погружаться в жижу. Грязных выскочил из дверцы сразу. А у водителя Александра Рожкова ноги запутались в тине, и Сергей с немалым трудом вытащил его за рубаху на поверхность.
Болото медленно, но верно засасывало лежащий на боку вездеход. На обсуждение, как спасти "газушку", времени было в обрез. Да вариантов вроде бы не было никаких. Но тут едва пришедший в себя водитель вспомнил, что на броне у него намотан длинный трос. А Грязных углядел: на изрядном расстоянии от них над высокой травой едва выглядывают три березки. Сергей, то и дело проваливаясь в топь, потащил к березкам трос. А Рожков стал обматывать другим его концом гусеницу "газушки", которая - вопреки всем законам физики - продолжала работать, то есть траки ее безостановочно вращались. На счастье, оказалось, что березки растут как сестры - из одного корня. Это создавало для троса относительно прочное крепление.
Операцию удалось провести в рекордно короткий срок. Как только трос натянулся, "газушка", которая по-прежнему упорно продолжала работать, стала наматывать его на гусеницу, а значит, сама себя вытаскивать. И продолжала эту полезную деятельность, пока не выползла - все так же лежа на боку - на более или менее твердое место. Конечно, трос зажало так, что потом его пришлось обрубать, да и гусеница в конце концов слетела. Но все это были мелочи, ибо люди остались живы, вездеход спасли. После недолгого ремонта он снова оказался способен совершать рискованные рейды по здешним хлябям. Вот такая работа.
…Родом Сергей Грязных из города Юрга, что стоит вблизи стыка границ Кемеровской, Томской и Новосибирской областей, на добрую полтысячи километров южнее Васюганья. Словом, коренной сибиряк, кемеровчанин. Но местность, где он родился, во всех отношениях куда более подходит для жизни людей, чем приобские топи. Есть в городе Юрга два завода: машиностроительный, переброшенный сюда из Питера в годы военного лихолетья, да еще абразивный - таких на весь бывший Советский Союз насчитывалось, говорят, всего три.
Подобного рода предприятия в прежние времена постоянно расширяли производство, обрастали жильем. Отец Сергея - Владимир Александрович - как раз и был бригадиром строителей , проходя по городу, с гордостью показывал, какие именно дома возведены его руками. На стройке работала и мать.
Казалось бы, и Сергею, юргинцу по рождению, там бы искать свой путь в жизни. Ведь не зря сказано: где родился, там пригодился. Он поначалу избрал именно этот жребий. После школы поступил в техникум при машиностроительном заводе и, закончив его, получил дефицитную повсюду специальность - техник-технолог по горячей обработке металлов, а попросту - термист. Потом, как водится, армия - служил в береговой охране на Дальнем Востоке. До сих пор опоясывает юкосовскую фирменную спецовку ремнем с якорем на пряжке.
А когда вернулся в родные места, вдруг что-то дернуло. Он говорит - "романтика". Но слово это затерто до полной потери реального смысла. И в его случае, видать, означало желание попробовать силы в трудном краю, на работе, которая далеко не всякому по плечу.
Этого выпало ему полной мерой, ибо с самого начала попал он в глубь васюганских хлябей. Думал, годика на три-четыре. А вот и поныне не отпускают васюганские болота, морозы, когда ртуть подползает к отметке минус пятьдесят, и, конечно, здешние месторождения: Озерное, Катыльгинское, Западно-Катыльгинское, в которые он вложил свой труд и которые за долгие годы стали роднее родных мест.
А начинать-то пришлось остепененному технику-технологу нефтяную школу с самых азов. Был он определен в бригаду к Анатолию Ивановичу Токанову, который ныне замначальника цеха на месторождении, имеющем весьма точное для определения труда васюганских нефтяников название - Ломовое. И нельзя сказать, что сразу все легко Сергею далось. Он сам признается: поначалу трудно было разбираться со скважиной - понять устройство обвязки, запорной арматуры, научиться менять сальники, латать трубопроводы в особенно обводненных местах.
Ликвидация порывов условиях Васюганья - это, и верно, головоломная задача. Ведь в обычном регионе, когда фонд скважин остановлен и экскаватор вырывает в месте порыва яму, в нее только подтекает оставшаяся в трубе водонефтяная эмульсия, а здесь яма сразу же заполняется болотной жижей. И потому придумано много хитростей, чтобы остановить разлив. Одна из них - делать из вынутого грунта у трубы обваловки. Другая (пусть здесь закроют глаза специалисты по технике безопасности) - опускать сварщика в ковше экскаватора, который только что отрыл землю. Конечно, не лучший это вид транспорта. Но иногда единственная возможность заварить трубу, пока она снова не оказалась под водой.
Хляби постоянно напоминают о себе и зимой. "Ведь у нас теплые болота, - поясняет Сергей Грязных. - Идешь иногда на лыжах по своему участку и вдруг проваливаешься в промоину. Лыжи вытащишь - они обросли толстенной коркой - не откорябаешь. Так и приходится тащить на плечах, словно два бревна".
И еще зловещие проявления болот. По весне под полом любого здания - той же установки первичного сброса воды - раздается уханье: выходит болотный газ.
Звуки эти не просто испуг для слабонервных - они признаки того, на каком зыбком основании стоят все здешние сооружения. Машинный зал со всем его бетонным основанием уже опустился на десять сантиметров. По весне здесь стоит вода. Ее откачивают, а она быстро набирается снова. В здании установки подняли полы, но на них весною через щели пробивается болотная жижа.
Так что и новая должность не позволяет Сергею Грязных забывать о васюганских хлябях. Ну а все, что выпадает на долю других северных нефтяников, достается ему полной мерой. Скажем, в день моего приезда на его участке одновременно решались две проблемы: рассасывание метанолом гидратной пробки в газопроводе и разогрев замороженного фильтра на остановленном из-за смены электромотора насосе. С обеими, слава Богу, справились отлично. Кажется, после таких кувырканий на Васюгане переезд в родную Юргу обеспечивает вполне заслуженный отдых.
- Так-то оно так, да не совсем, - улыбается Сергей Грязных.
Дело в том, что крепки в Сибири родственные связи. А у Сергея в большом роду не все благополучно.
- Рано у нас уходят мужики, - жалуется он. Это по отцовской линии. А у его матери, год назад умершей, осталось шесть сестер. И все не были замужем. И на весь этот огромный клан - один полноценный здоровый мужик тридцати восьми годов от роду, Сергей Грязных. А у него ведь еще и своя семья: жена Елена, нянечка в детском садике, и двое сыновей - одному 14 лет, другому всего 3 годика.
Хорошо еще, что юргинская земля плодородна. А от деда с бабкой остался дом в пригороде, окруженный 90 сотками земли. Вот это-то поместье и становится каждое лето вторым рабочим местом Сергея Грязных. Вовремя раскопать, посадить, наладить прополку, окучивание. А по осени развезти картошку-маркошку и всякие другие плоды земли по многочисленным родственникам. Правда, с этим теперь стало полегче. Недавно купил Сергей "Мерседес В-Класс", а к ней ещё прицеп и фаркоп V-Class, который он выбрал в магазине фаркопов на сайте "Фаркоп.РФ". Заказал со склада с доставкой к себе в Стрежевой и в свободные выходные самостоятельно установил согласно видеоинструкции:
Удивительно, что при такой двойной вахтовой работе он еще находит время учиться - заочно кончает четвертый уже курс Томского политехникума по избранной теперь уже на всю жизнь специальности - "Эксплуатация нефтяных и газовых месторождений".
- Надо, - разводит руками Сергей Грязных, - мастер без образования - это сегодня невозможно.
А он дорожит своим званием не только как табельным обозначением должности, но и по изначальному смыслу, который придал русский язык этому слову.
